Вельяминовы – Дорога на восток. Книга первая - Нелли Шульман

Джон, забрав у нее сигарку, выпустив клуб дыма, ласково потрепал ее по щеке: "Черная Джо. Та, первая, — гордилась бы тобой, дочка".

Он спустился вниз. Забрав с комода орехового дерева упакованный в шелковую салфетку сверток, герцог повел носом: "Фазан. Сейчас эти двое как отправятся куда-нибудь на край света, и мы с мальчиком опять одни останемся".

Джон посмотрел на себя в зеркало. Убрав пистолет, насвистывая что-то, он сбежал по ступеням вниз, в теплый, пахнущий цветами лондонский вечер.

Питер опустил на колени письмо и посмотрел на усыпанную песком дорожку. На Ганновер-сквер было еще шумно, няни прогуливали детей, запряженный в маленькую тележку ослик вышагивал вдоль высоких деревьев.

— У нас родился Петер, — вернулся он к письму кузена, — очень славный мальчик, вот сейчас пишу, и он мне улыбается из колыбели. Мне очень, очень жаль, что ты потерял Марию. Луиза присоединяется к моим соболезнованиям. Но мы надеемся, что с маленьким Майклом будет все хорошо, он будет расти и радовать тебя. Если ты помнишь Вадию, который работал на верфях, то тут у нас весь город шумит — он пришел в собор и крестился, никто не знает, почему. Я у него пытался выведать, но мне он тоже не сказал. В крещении он стал Томасом. Отчеты посылаю в отдельном пакете. Я нашел тебе отличную статую бога Ганеши. Ей больше, ста лет, я ее погружу на ближайший корабль. Обнимаю тебя, Виллем.

— Папа, папа! — Майкл бежал к нему, раскинув руки. "Мы покатались, еще хочу!". "Глаза, как у Марии, — с привычной болью подумал мужчина, поднимая сына на руки, глядя в чуть раскосые, синие глаза ребенка.

— Ну, раз еще хочешь, то пойдем, — рассмеялся Питер. Майкл, уже сидя в тележке, вдруг сказал: "Ослика не надо, надо, чтобы сама ездила. Я придумаю, как".

— Обязательно, вот вырастешь и придумаешь, — заверил его Питер. Вернувшись к скамейке, подхватив "Путешествие в Уэльс" Пеннанта, он услышал сзади знакомый голос: "Отдыхаешь?"

— Сейчас уже и ужинать пойдем, — Питер подал руку Джону.

— Ты на работу, как обычно. Слушай, — он склонил набок каштановую голову, — приходи ко мне завтракать в воскресенье. По — холостяцки, четверо мужчин. Мистрис Джонсон обещала оленину с грибами, под соусом из портвейна. Я пару бутылок бордо достану из винного погреба.

— А четвертый мужчина будет, лосося есть? — поинтересовался Джон. "Или камбалу? Ох, и хитрец ты, дорогой Питер". Он рассмеялся: "Буду рад увидеться с женихом своей дочери. Спасибо, — он помахал рукой Майклу. Тот крикнул: "Дядя Джон, кататься!"

— Я не влезу, милый, — улыбнулся мужчина. Повернувшись к Питеру, Джон потрепал его по плечу: "Увидимся".

Он уходил — невысокий, стройный, в простом, темном сюртуке. Питер, проследив глазами за светловолосой, коротко стриженой головой, взял сына за теплую ладошку: "Пойдем, старина — поужинаем, примем ванну, и в постель".

— Дядя Джон умный, — внезапно сказал Майкл, когда они уже выходили из сада в центре площади. "И ты тоже, папа".

— А как же, — хмыкнул Питер. Посадив сына к себе на плечо, он поднялся к парадной двери особняка Кроу.

Мэтью, прислонившись к стволу дерева, внимательно разглядывал вход в пансион.

— Все прошло отлично, — подумал он, — эта сучка меня не увидела. Сейчас у него заболит живот. Его будет тошнить, рвать, начнется бред и он умрет. Что-то съел на улице, облизал грязные руки, — с маленькими детьми такое бывает. Вот и мисс Касл, сейчас ее ждет незабываемая ночь, не зря я экипаж снял. Отвезу ее в Ричмонд-парк, погуляем при свете луны.

Мэтью рассмеялся, вспомнив сверток, лежащий под сиденьем в экипаже. Нагнав Бесси, он взял ее под руку: "Спасибо тебе, милая. Наконец-то я увидел своего мальчика. Ты сказала хозяйке, что плохо себя чувствуешь?"

— Да, — Бесси покрепче прижалась к нему, — только зачем?

— Я приготовил тебе сюрприз, — ласково ответил Мэтью. "Прокатимся в Ричмонд-парк, устроим ужин на траве, послушаем соловьев, а потом я доставлю тебя домой. Хочешь?"

— Конечно! — восхищенно ответила девушка. Мэтью усмехнулся: "Лондон меня надолго запомнит. Прослежу за похоронами маленького ублюдка, и отправлюсь в Данциг".

Они шли по Брук-стрит. Мэтью, оглянувшись, услышал детский плач, что доносился из раскрытых окон пансиона.

— Болит, — крикнул Теодор, "Болит, мама!"

Марта засучила рукава платья. Открыв бутылку с мальвернской водой, налив полный стакан, она посадила рыдающего мальчика к себе на колени.

— Выпей все, — велела девушка, сильными пальцами зажимая сыну нос. Он выпил. Марта, одной рукой придвинув к себе фаянсовую миску, наклонила над ней потную, каштановую голову.

Тедди вырвало, и он заплакал: "Фу!"

— Еще, — велела девушка. Вглядевшись в рвоту, поднявшись, удерживая одной рукой Тедди, она взяла с туалетного столика пустой флакон. Наполнив его из миски, Марта спрятала пузырек за корсет, и услышала стук в дверь.

— У Тедди расстроился желудок, миссис Дженкинс, — спокойно сказала Марта. "Пусть Бесси сходит за врачом, пожалуйста".

— Она и сама заболела, ушла пораньше домой, — покачала головой хозяйка. "Вы не волнуйтесь, я сейчас пошлю кого-то из слуг".

— А, — коротко сказала Марта, и добавила: "Спасибо". Девушка вздохнула. Покачав сына, подождав, пока закроется дверь, она сказала ему: "А теперь еще будем пить, милый мой. Много".

Тедди лежал в постели, что-то бормоча, мотая головой. Врач, — пожилой, кругленький, — посчитал пульс. Он коснулся покрытого холодным потом лба: "Я вам выпишу снадобье, но, предупреждаю, у таких маленьких детей все происходит очень быстро. Достаточно выпить сырой воды, и все, — он пожал плечами. "У него уже и сердце плохо бьется, послушайте сами". Марта взяла нежное запястье ребенка: "Да".

Врач помялся. Поднявшись, он развел руками: "Может быть, он и оправится. Давайте ему больше чистой воды, и не кормите".

Марта расплатилась. Проводив врача, вернувшись к сыну, она всмотрелась в бледное, осунувшееся личико. Каштановые, длинные ресницы дрожали. Девушка встала на колени рядом с постелью. Приложив к щеке холодную ручку мальчика, она глубоко вздохнула.

В окно уже была видна бледная, стоящая низко над горизонтом, полная луна, когда Марта, чиркнув кресалом, запалив свечу — поставила ее на столик рядом с кроватью. Тедди не двигался, — маленький, укрытый простыней.

Она спустилась вниз. Постучав к хозяйке, держась за косяк двери, девушка сказала: "Миссис Дженкинс…, Мне надо сходить за священником. Вы не побудете, — Марта сглотнула, но устояла на ногах, — с Тедди. Я быстро".

— Господи, бедная, — миссис Дженкинс поднялась, и, отложила вязание. Посмотрев в огромные, наполненные слезами, зеленые глаза, она кивнула: "Конечно, миссис де Лу. Такое горе, такое горе, такой мальчик хороший у вас был…"